-- В семнадцать тридцать у вас выступление на активе народных дружин, товарищ комиссар, в кинотеатре "Енисей", -- сказал дежурный. А в девятнадцать тридцать пригласите ко мне Колесова, пусть захватит заключение баллистов. Дежурный вышел, а я взглянул на часы: три ночи. Из динамика рванулась бойкая мелодия и игривый голое предложил послушать по "Маяку" утреннюю передачу "Опять двадцать пять". Комиссар засмеялся: -- Это, наверное, специально для меня ее прокручивают сначала ночью. Вот когда я начну ее слушать вместе со всеми людьми в семь утра, тогда, значит, в городе все в порядке. Глава 2 Нельзя злодейство усугублять глупостью В 1691 году Антонио Страдивари постиг новый страшный удар: Джузеппе, самый способный из сыновей, работящий, тихий и безропотный, заболел холерой. К вечеру молва об этом облетела всю Кремону, и в полночь дом окружила огромная толпа горожан с камнями и факелами в руках. Они требовали отвезти Джузеппе в монастырский барак, а дом вместе с дьявольскими скрипками и колдовскими варевами, которые по ночам варит Страдивари, отравляя округу зловонием, сжечь дотла, чтобы болезнь не перекинулась на весь город. Дом был безмолвен, ставни глухо закрыты, ни единого огонька не светило в жилье, и это еще сильнее пугало людей, и от испуга они неистовствовали сильнее. Потом глухо брякнула щеколда и на лестницу вышел Страдивари. В одной руке он держал зажженную свечу, а в другой -- заряженную аркебузу. Люди стихли мгновенно, и Страдивари молчал, и над улицей повисла жаркая сердитая тишина, разрезаемая лишь шипением смоляных факелов, и длилось это довольно долго, пока чей-то тонкий визг не взлетел петардой над толпой: -- Убейте колдуна! Волной прихлынула толпа к ступеням, свистнул в темноте камень, и с лица мастера цевкой брызнула кровь. Он спокойно отер ее рукавом белой рубахи, и она сразу почернела, будто жадным зубом вырвали из нее клок. -- Первый, кто сделает шаг по лестнице, умрет, -- сказал негромко Страдивари, и его тихий сипловатый голос перекрыл гам и вопли.